Интервью в Гоа
Почти восемь месяцев в году Севы Шульгина, одного из самых известных российских серферов, нет в Москве. Он путешествует, ищет свою волну, снимает и делает передачи о том, чему десять лет назад посвятил свою жизнь. Он объездил почти весь мир. И кажется, его ничем нельзя удивить. Поэтому для нашей встречи мы выбрали самое экзотическое место в Москве – ресторан "Гоа". И не ошиблись: Севе и его жене Нине здесь очень понравилось. Особенно – карпаччо из оленины. Правда, сначала мы решили поговорить все-таки не о еде…
Журнал РМ: С чего началось твое увлечение виндсерфингом? Ведь согласись, для России этот вид спорта все-таки экзотический...
Сева Шульгин: Мне один мой друг рассказал историю, которую я даже не помню. Когда нам с ним было по 20 лет, он меня спросил, кем бы я хотел стать. И я ответил, что хотел бы уехать на красивый остров и остаться там жить. Странный ответ, если учесть, что я тогда даже море-то толком не видел... И однажды, в летний день 1993 года, я, как среднестатистический житель Москвы, поехал отдохнуть на водоем в Строгино. Как полагается, праздно валялся на пляже, принимая солнечные ванны. Там всегда на берегу стояли люди с парусами, но я на них, честно сказать, мало обращал внимания, - слишком уж скучным казалось мне их занятие. Но в тот день подул сильный ветер, водоем покрылся белыми барашками, а на воде осталось три паруса. Они так красиво и быстро ездили по волнам, что я был заворожен этим зрелищем. Подбежал к этим ребятам, но они даже не стали со мной разговаривать... На следующий день я снова приехал в Строгино, взял на прокат парус, нанял инструктора и стал делать свои первые попытки. Так все и началось... Этим же летом купил себе огромную по нынешним меркам четырехметровую доску. Провел с ней немалое время в путешествии из одного из самых безветренных мест в мире - города Сочи, до самого любимого мною места - поселка Комарово, что под Питером. На пляже в Комарово я стал единственным и самым почитаемым местными бабушками, дедушками и их внучками серфером.
РМ: Сначала ты, наверное, и не думал, что посвятишь виндсерфингу все свое время?СШ: Да, пожалуй, сначала это было именно увлечением. Тогда у меня еще был свой бизнес. Но с каждым годом заниматься бизнесом становилось все сложнее и сложнее, надо было посвящать этому все свое время, а кататься хотелось все больше и больше. Надо было выбирать: и я с легкой душой оставил бизнес.
Нина: Да, бизнесом надо было заниматься постоянно. А он мог неожиданно сорваться из Москвы только потому, что кто-то сказал, что в Анапе сейчас хорошо дует и пришла волна.
СШ: Долгое время я катался по стране. А моя первая поездка заграницу состоялась только через два года — тогда в первый раз открыли Египет. Это был революционный шаг! Оказалось, что всего за 4 часа лета можно из московской зимы оказаться в тепле и кататься хоть круглый год! Из Египта я не вылезал несколько лет, сидел там по три месяца.
РМ: Теперь ты - профессиональный спортсмен?
СШ: Наверное, все титулы, которые хотелось завоевать, я завоевал еще в 1995-96 годах. Но сейчас соревнования как таковые перестали меня интересовать. Мне важно было доказать себе, что я могу и на что способен. Но мне по определению не нравилась атмосфера этих соревнований. Слишком уже все на них было неискренне. А было сложно стерпеть, когда твой более знающий соперник, изучив хитрые приемчики, сводил твое честное стремление к победе на нет. К тому же, виндсерфинг — занятие для свободных духом людей. Его невозможно ограничить какими-то рамками и правилами, потому что он тут же теряет свою прелесть. Так что все эти правила мне настолько не понравились, что я решил отдать себя именно путешествиям. Самая прелесть виндсерфинга в том, что ты не просто катаешься, но еще и путешествуешь. Не просто сидишь на берегу, ждешь у моря погоды, но и едешь в экзотическую страну, познаешь ее.
РМ: И много ты уже объездил?
СШ: Много, не исследовал лишь несколько мест в Индийском океане. И оказалось, что мир очень маленький. За 5 лет я объездил практически все, где есть хорошая волна и правильное соотношение ветра. Так что теперь часто приходится возвращаться за правильной волной в одни и те же места. Я уже 4 раза был на островах Зеленого мыса, 6 раз на Гавайских. С удовольствием съездил бы в Индонезию, но там хорошие места для серфинга, а для виндсерфинга нет.
Нина: Я ему говорю: поехали съездим в Париж. У Севы же одна отговорка: там нет волны.
СШ: Лет через 20 я, наверное, и соглашусь туда съездить… Причем, идешь по какому-нибудь городу и невольно ловишь себя на мысли, что изучаешь, с какого направления идет облачность, просчитываешь, что идет циклон, а на Атлантике вполне возможен ветер.РМ: Если ты посвятил всю свою жизнь виндсерфингу, то чем зарабатываешь на жизнь?
СШ: А сейчас виндсерфинг и стал моим основным заработком. Я пока первый и единственный человек в России, с которым спортивная марка виндсерфинга "QUIKSILVER" заключила контракт, предложив мне стать членом их команды. Правда, это больше для имиджа, нежели для заработка. А зарабатываю статьями, фотографиями, телевизионными передачами. Я очень много снимаю, делаю телевизионные программы. А так как это очень популярно сейчас, спрос на эти передачи растет с каждым днем.
РМ: Нина, наверное, когда вы познакомились, ты даже не подозревала, что выбрала себе такого непоседливого спутника жизни?
Нина: Это точно! Но это было так давно, что надо порыться в воспоминаниях и вспомнить, как же мы познакомились...
СШ: Ничего себе! Ты что, не помнишь?
Нина: Да я шучу, конечно. Познакомились мы в 1988 году в компании общих друзей. Долгое время общались просто как знакомые, а потом неожиданно поехали компанией в ресторан и... началось. Все развивалось очень стремительно. Но тогда я и не могла подумать, что Сева будет заниматься виндсерфингом. Отчетливо помню, как все начиналось, как он увлекся этим. Тогда еще были такие огромные красные доски с треугольными нелепыми парусами. Помню, как он в первый раз встал и ему понравилось. Теперь-то я знаю, что обычно, когда человек в первый раз встает на доску и у него что-то получается, можно сказать с уверенностью, что он никогда больше не бросит этим заниматься. Помню даже, как он говорил: "Я кататься сегодня не пойду, потому что там большие волны".
РМ: А как ты относишься к тому, что он теперь редко бывает дома?
Нина: А мы, кстати, очень часто ездим вместе. Кроме тех моментов, когда он резко срывается на машине с друзьями в Анапу или еще куда-то. Правда, после 1996 года, когда я начала работать, мы стали меньше путешествовать вместе. Теперь присоединяюсь к ним только тогда, когда могу взять отпуск. А как отношусь? Плохо, конечно... Но привычка.РМ: У вас трое детей. Интересно, они пойдут по стопам отца?
СШ: О младших сказать сложно, а вот старший 13-летний сын, уже занял на соревнованиях в Египте 2-ое место по виндсерфингу среди юношей до 18 лет. А наши младшие дети — 3-летняя Лида, полное имя которой Лидия Кеa Лани, и полуторагодовалый Том Кеа Ну родились на Гавайских островах. И приставка "Кеа" по-гавайски означает некое божество. Кеа Лани означает богиню небес, а Кеа Ну - бога волны или прибоя. Кстати, На Гавайях у каждого явления, события есть свой бог, потому что жители островов — язычники. Гора, акула, бухта — все может быть богом. Каждый житель острова выбирает себе бога-хранителя. Для наших детей мы выбрали именно таких. Правда, руководствовались красотой имени. И, конечно, в Москве все их называют простыми именами. Но я уверен, что и аура места рождения — Гавайские острова, и имена все-таки повлияют на их дальнейшую жизнь. Я бы этим, например, гордился.
РМ: Нина, а как ты относишься к тому, что старший сын занимается тем же, что и муж?
Нина: Положительно. Это и очень красиво, и развивает физически. Когда он учился, ему было сложновато. Детям это дается с трудом, потому что виндсерфинг — очень техничный вид спорта. Лучшие года для обучения лет с 11. А он начал в 5 лет, впервые встал на доску в Египте.
РМ: А это не опасно?
СШ: Виндсерфинг — такой спорт, который нельзя форсировать. Взять, к примеру, сноуборд. Встав на него, человек через полгода уверен, что может кататься по "черным трасам". Да, он может поехать, но еще не будет осознавать, где скрывается опасность и как от нее уйти. Как следствие, люди часто гибнут в лавинах или разбиваются о скалы. Все гораздо сложнее, нежели кажется на первый взгляд. Но специфика сноуборда позволяет встать и поехать. В виндсерфинге такого нет: если ты не катаешься три года, ты не сможешь выйти на волну в один метр. Если ты смог покататься на волне в метр, то только спустя два года выйдешь на волну в два метра.
РМ: То есть сразу покорить такие вершины тебе не удастся?СШ: Мне очень не нравится, когда говорят "покорить". Нельзя покорить волну, хотя так и говорят. Ну как можно это сделать?! Миллионы лет существует эта стихия, а ты лишь в какой-то ничтожный промежуток времени оказался рядом с ней.
Мне кажется, виндсерфинг — удел избранных. Невозможно кататься на волне, не любя, не почитая, не уважая и не понимая Океан. Каждый раз ты выходишь и каждый раз открываешь все заново, потому что океан неповторим. И для того, чтобы выйти в новое место, надо сидеть на берегу, просчитывать волны, следить, с какой стороны и с какой частотой они приходят, какая самая сильная волна, какая может быть опасность, если волна поменяет направление… Все это необходимо, ведь есть места, где ошибки непростительны. Кстати, в этом и прелесть виндсерфинга — он никогда не надоедает, это живая стихия, с которой ты ежесекундно общаешься. И каждый раз открываешь в ней что-то новое.
РМ: Какая самая большая волна, на которой ты катался?
СШ: Я катался на Гавайях на волне метров в 7-8. Но, кстати, не важен размер волны. Порой волна в 4 метра бывает опаснее. Волна может быть гигантской, но не иметь силу. Кстати, на Гавайях, где мы катаемся, есть кладбище погибших серферов…
РМ: И что, не становится страшно, когда это видишь?
СШ: А я не видел гибель. Видел, как люди получают травмы, теряют оборудование. Но это лишь придает острастку игре, еще сильнее себя мобилизуешь и идешь, чтобы поставить точку. Да и не в человеческой природе стоять на одном месте: раз уж ты прокатился на волне в 5 метров, следующий твой шаг - 6 метров. Всегда к чему-то стремишься, остановиться невозможно.
РМ: Что ты открыл для себя благодаря виндсерфингу?
СШ: То, чему я сейчас учу своих детей. Я очень хочу, чтобы они любили и уважали океан также как люблю и уважаю его я. Живя в большом городе, начинаешь ценить больше красоту природы. Нам кажется, что все мы является какими-то частичками в матрице, винтиками в этом огромном механизме. Но уезжая куда-то и бросая все в один день, ты понимаешь, что и без тебя эта машина будет работать так же как и с тобой. Ничего не изменится. Изменишься лишь только ты, ты уйдешь в природу и найдешь в себе совершенно другие ценности.
РМ: Какие?СШ: Не деньги, не автомобили, не квартиры. Ценности в том, чтобы у тебя были близкие и любимые люди. И для меня - быть ближе к природе. Я, прежде всего, хочу передать любовь к виндсерфингу своим детям. И популяризирую виндсерфинг не как спорт, а как путь к познанию природы. Только так. Я живу на островах 6 месяцев в году и наслаждаюсь возможностью жить там. Сейчас, наверное, даже больше времени провожу вне Москвы, почти каждый месяц куда-то уезжаю.
РМ: А знакомо тебе чувство страха перед волной?
СШ: Страх есть всегда. Когда приходят волны, ради которых ты приехал на другой край света, на которых ты еще не катался, ты его чувствуешь. Но это интересно – покорять в себе этот страх. Не так давно в Южной Африке на мысе Доброй надежде я испытал страх. Я катался. А океан был ледяной, суровый и неприветливый. И вдруг поднялся порывистый ветер, я попал в волну. А когда попадаешь в нее, и она одерживает над тобой верх, тебя начинает "молотить" как в стиральной машинке. И волна понесла меня к огромным скалам, от которых я просто отталкивался ногами. На какой-то момент я четко представил себе, что если у меня сломается оборудование, то куда же меня вынесет в океане? Но потом, слава богу, меня как-то снесло, я вышел в океан и вернулся. Но я испугался даже не столько волны, сколько незнакомому месту и рассказам относительно акул в Южной Африке.
РМ: Ты сталкивался с акулами?
СШ: Как ни странно, нет. Видел только маленьких рифовых акул. Кстати, как я для прояснил, все страхи, связанные с акулами, - мифы, которые необходимы человечеству для того, чтобы придавать пафоса чему-то. Я понял, что шанс быть съеденным акулой настолько ничтожен, что думать об этом не стоит. Людей, которые гибнут от падающих кокосов, в тысячу раз больше, чем от жертв акул. И затоптанных слонами гораздо больше, и покусанных крокодилами... Конечно, океан ежедневно забирает сотни жизней. Другой вопрос, как они погибают…
РМ: Ты объездил много места. А где бы ты хотел жить?
СШ: Нигде. Ведь как только ты начинаешь где-то жить, ты через полгода теряешь ощущение прелести этого места. Приедается. Больше всего времени мы проводим на Гавайях. Но пожив там 4 месяца, оттуда обязательно надо вернуться в Москву, для того, чтобы снова появилось желание туда приехать. Возвращаться в Москву необходимо, чтобы чувствовать перепады в ритме жизни. Приезжаешь сюда и первую неделю даже не можешь понять, что происходит вокруг тебя - народ настолько стремительно живет. Везде не успеваешь, везде отстаешь…
РМ: Ну и теперь – о еде… Наверняка, вы попробовали множество вкусных и экзотических блюд. Что понравилось больше всего? СШ: Кстати, в ресторане "Гоа", где мы сейчас сидим и беседуем, очень вкусно готовят. Так что рекомендую всем. А так… У меня нет особенных предпочтений. Я вообще аскет, мне все равно где есть, как есть и чем есть.
Нина: Однако карпаччо он берет везде, где бы ни бывал… Да, мы много пробовали интересных блюд. На Гавайях, например, есть листья таро, из которых делают мониоко и топиоко. Для местных - это обычная еда, но для нас, конечно, экзотическая. А то, что едят местные, редко подходит для наших желудков. Гавайцы, например, едят кабана, которого целиком запекают в пальмовых листьях. Мне не понравилось, хотя, если попробовать много раз, может, и привыкнуть можно.
СШ: На Гавайях мы поняли то, что сладкое очень хорошо уживается с горячим. И стали часто использовать во всем ананасы. Это вносит свои штрихи. Курица или мясо с ананасами. Свинина с имбирем. Кстати, мы часто привозим специи, а имбирь вообще растет у нас дома. А из экзотики - мы пробовали мясо страуса….
РМ: На что оно похоже?
Нина: На мясо...
СШ: Да, на мясо страуса... Нежностью похоже на птицу, по цвету – на говядину и в то же время имеет специфический вкус...
РМ: А насекомых пробовали?
СШ: Разве что в Макдональдсе. Там, наверное, все из насекомых. Однажды я попробовал суши с какой-то сырой рыбой. И у меня началась такая жуткая аллергия, мне стало тяжело дышать. Ведь у многих людей это непредсказуемо: ты можешь жить и не знать, что на другом конце света у тебя аллергия на какой-то цветок…
РМ: Говорят, черепахи очень вкусные...
СШ: Нет, мы не будем их пробовать. Черепахи - создания не от мира сего, я их очень люблю. Недавно был на Кабо Верде, где даже выпустил маленькую черепашку на свободу. Не то, что монетку бросил, чтобы вернуться, а выпустил черепашенка! Вообще, тема еды очень интересная. Вот на островах Зеленого Мыса мясо - такая же экзотика, как для нас - лангусты или мясо страуса. Там просто вынуждены питаться тунцом, потому что ничего другого нет. И готовится это так же банально, как у нас пельмени. Рыба там тот же самый фаст-фуд. На завтрак - тунец, на обед - тунец, на ужин - тунец. И вдруг кто-то предлагает поехать и поесть спагетти с фаршем. Вот это да! Спустя две-три недели "тунцовой" диеты даже мороженный фарш и жуткие спагетти кажутся вкусными. На Барбадосе я попробовал акулу. Я слышал, что акула имеет специфический привкус, но так как мы приехали на рынок слишком поздно, то кроме нее там ничего не осталось. Так что нехотя купил акулу (килограмм ее мяса стоил 6 долларов). А служанка в нашем доме так восхитительно ее приготовила, что после этого мы покупали только акул. Вообще, то, что ты ешь, зависит от того места, где ты живешь. В Египте хочется пить именно каркаде. А на островах Зеленого Мыса не хочется есть мясо. Природа сама направляет твои вкусы. Недаром же везде существуют определенные традиции. Они подходят для данного места и для данного климата. И чтобы не нарушать гармонию места, лучше себя в него уютно вписать, и не есть свиную отбивную с картошкой фри на острове Барбадос. Американцы, кстати, так и делают. На Гавайях единственная очередь стоит всегда в один лишь ресторан. Этот ресторан называется "Мир Гамбургеров". Этого мне не понять никогда.
Автор: Анастасия Муратова
Фото Сева Шульгин
